Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. А именно: хотя я и называю Алексея Федоровича моим героем, но, однако, сам знаю, что человек он отнюдь не великий, а посему и предвижу неизбежные вопросы вроде таковых: чем же замечателен ваш Алексей Федорович, что вы выбрали его своим героем? Что сделал он такого? Кому и чем известен? Почему я, читатель, должен тратить время на изучение фактов его жизни?
Ф.М.Достоевский «Братья Карамазовы»
Вот и я, начиная отчёт о вчерашней кругосветке, коя уже третья в моей короткой, но блистательной жизни, тоже пребываю в некотором недоумении. Сухой цыфИрью задавит Артемий, в этой области ему равных нет, а вот тогда лирическую часть я заберу себе. Так и подмывает даже сразу написать какую-нибудь пафосную гадость вроде «за каждым даже абсолютно долбанутым трансфаном скрывается тонкий знаток японской поэзии», но это, конечно же, будет перебор. Ещё в пути мы условились: Артемий шарашит подробный отчёт у себя в ЖЖ, дабы потом засандалить ссылкой по ФОТу, а мои лирические отступления курсивчиком. Я хочу пойти именно этим путём, то есть представить отвлечённый взгляд на происходившее.
Если идти просто банальными фактами, то встал я в 4:45, и мне это сразу не понравилось. Ранова-то. Просто если живёшь в Строгино, а в 7:00 надо быть в Чертаново, подъём в 4:45 – неизбежное, сука, зло. Проблемы начались сразу. Самовыражаться мой организм привык гораздо позже, после 8:00, а тащить с собой весь накопленный груз вчерашних знаний никакого желания не было, поэтому половину времени, выделенного на сборы, я просидел в комнате раздумий, мучительно пытаясь понять, что ж такая недосказанность-то… Предполагаю, что так акт дефекации ещё никто не описывал. В общем, стандартная программа: туалет, душ, одевание.
И немедленно вышел.
Сразу же попал под снегодождь. Стало ясно, что солнца не будет. Следующим откровением стал уровень движухи населения в субботу в 5:39 в спальном районе. Прошёл мимо ОБВ 626, в котором в сторону Рублёво ехало ажно пять туловищ. В 5:50, когда подошёл мой 652 в сторону метро Строгино, там уже было одно тело, а второе даже вышло. Трое нас вошло. Вот ехал я, смотрел на людей, и думал: кто вы? куда и зачем вы движетесь? в субботу? в 5:50? Вот куда ехала бабка, которая, по ходу, Крупскую лично видела, в 5:50? Ашан в другой стороне и открывается он в 8:00.
Ровно в 6:00 в метро Строгино выяснилось, что из центра пока поездов не было. Люди угрюмо смотрели в жерло, откуда должно было вылезти поездообразное, но оттуда раздавался им в ответ лишь монотонный рокот вентиляции. Убывая в центр, пожелал в душе им удачи.
В 6:30 на Боровицкой было уже не протолкнуться в самом узком месте.
Чертаново встретило снегом.
Вообще, юг – не мой сектор. От ЗАО до САО через СЗАО как-то вся жизнь прошла. Поэтому в первый раз в жизни я прошёл по подземному переходу от метро «Чертановская» к трамваю, потом первый раз в жизни ехал по трамвайной эстакаде над Варшавкой, с которой, по утверждению Артемия, и только с неё видно Останкинскую башню в очень позитивную погоду.
Дальше первое удивительное было, но об этом – Артемий и только он. Все транспортные штуки – его епархия, на откуп отдано всё, а я только о лирике. Очень лирично в этом свете выглядел призрак моста над Варшавкой, над которым явственно витал тот апрельский день, когда по нему пронесётся первый круговой красавец-поезд.
Особенная подстава пришла от строителей светлого пути в не менее светлое загородношоссейное будущее. Кабы не было бы их, глядишь, и мы бы с Артемием не поехали бы аж до Ленинского проспекта, достаточно было бы зацепить 26 на Шаболовке. Особенным цинизмом порадовала бумага от МГТ, наклеенная на остановку «Черёмушкинский рынок», которая гласила, что ремонт окончится в «середине декабря» (прямая цитата). Путём простых подсчётов, а именно делением 31 на 2, я получил примерно 16. 19-го декабря…
Платформа ЗИЛ. Край одиночества. Светало. На неотурникеченной, беззащитной от зайцеатак платформе грустно скучали два человека. В небольшом кассовом домике при тусклом свете томилась за решёткой одинокая женщина. Даже мы в тот день просто ехали мимо. Под четвёртым вагоном электрички горел и искрил ящик, мы садились в трамвай, а она устало смотрела через амбразуру деньгодавательного ящичка на серое московское небо…
Трамвай качнулся. Дама весом минимум в центнер с гаком полетела по салону, едва подбирая ноги. Но схватилась за поручень. Не упала, выровнялась и села на ближайшее сидение. Я толкнул Артемия в бок «ты это видел?!» Нет, Артемий этого не видел. Чрез проход от нас сидел молодой парень, держащий вертикально в руках стальную трубу того же цвета, что и поручни в трамвае. Сквозь свою бороду не отрывая взгляда от телефона он широко улыбался. Как и я. Только мы двое видели и поняли весь комизм ситуации.
Я метался по вагону, как зверь в клетке. Как Веничка бился в агонии в тамбуре между «Серп и Молот» и «Карачарово». Я ругался матом вслух громко при незнакомых людях, чего со мной вообще не бывает. 11 минут мы поворачивали с Преображенского Вала к метро на 36. Старушка за штурвалом трамвая вышла на середину перекрёстка и замерла. Впала в кому. Её объезжали справа, слева, спереди, сзади, она уничтожила перекрёсток, который замер в коллапсе. Минут пять я терпел… Издевательски медленно навстречу прошёл нужный нам 4п. Следующий пришёл через 30 минут. И вот как будто предвидя это, метался я в клетке вагона посередине Преображенской площади… Моя душа рвалась ввысь, ей было тесно в кэтээмовском железном загоне…
А потом была симфония. Мы зашли в библиотеку. Там было красиво и светло, приятная женщина на входе нас встретила и проводила до дивана, где мы сняли верхнюю одежду. Рядом с диваном с веток свисали гроздьями наливающиеся оранжевым цветом мандарины. На мой вопрос «это настоящие?» я прослушал лекцию, о том, что это гибрид мандарина и какой-то херни, настоящий, плодоносит, но плоды кисло-горькие и жрать их не рекомендуется. Я ответил, что я и не собирался, что мы только поццать зашли попроситься. Наверное, она не поверила мне, и про горькость сказала только потому, что была уверена, что я немедленно их всех обдеру и схомячу. Догадываюсь, что были прецеденты, но я тут не при чём.
Я точно не трансфан. Что сделает настоящий ТФ, когда увидит, как буксир сдаёт задом на Каланче, как перестыковывают тяжеленные железки хрупкие женщины, тягая их вдвоём, как вот это всё движение происходит? (какой-то армянский сейчас акцент пошёл у меня) Правильно. ТФ пойдёт спрашивать и фотографировать. Я тоже пошёл в диспетчерскую, где на крыльце стояли трое водительниц мягко говоря провинциальной внешности и суммарного возраста, который как раз отразит расстояние от диспетчерской до их дома в нской области. Подошёл. «Девушки, здравствуйте», и не успев закончить услышал ответ «Б…, опять поговорить не дают». Я сориентировался за мгновение. «Да не, мне пох… на вот это с буксиром, у вас поссать можно? Очень б… надо» и бровки домиком. Не сработало. В альков меня не пустили, перенаправив «вон за мойкой там есть». Там за мойкой стоило 25 рублей. Рядом стояла помойка. За неё. Только я изготовился, как подъехала электричка и на меня оттуда из окна смотрели глаза. Я развернулся в другую сторону, а оттуда метров со ста из машины с синей полоской на меня смотрели менты. Секунда замешательства, мгновенный анализ, я повернулся лицом к электричке, помахал рукой и излил посильно своё отношение к туалетизации всей страны.
Выходя из трамвая номер 9 на Белке я и подумать не мог, что одно слово станет девизом всей поездки, а уж тем более не мог подумать, что его скажу не я, и тем более не мог подумать, что его скажет женщина. Ситуация проста до безобразия. Девятка собралась в обратную дорогу с неправильного пути, а я заметил, что пантограф второго вагона уже поднят. При том, что наша Валькирия в жёлтой жилетке только закрывала кабину первого. Я подошёл, говорю «С неправильного назад сейчас?» «Да» говорит. Я говорю «А чего тогда пантограф вон тот поднят? С двумя шли всю дорогу?» Она выскакивает на улицу, и… Это была магия театра, мускусный запах школы Станиславского, у меня остановилось время, а у неё остановилось всё, включая сердце. Она не мигая смотрела на пантограф второго вагона, я смотрел на неё. В её глазах была крайняя стадия изумления. Создалось ощущение, что в это время перед ДК Зуева прямо на перекрёсток садилось переливающееся всеми цветами радуги и вертящееся по часовой стрелке блюдоподобное НЛО. «А…фи…геть…» по слогам произнесла она. Я пошёл догонять Артемия, уже понимая, что это фраза дня.
…это было реальное перемещение во времени. Когда мы подъезжали к Щукинской на 28, 28к по Яндекс.Транспорту уже ушёл. Ну подумаешь, почти доехали, постоим минут 25 на 6-й Больнице, покурим, подождём следующего. Я говорю «Артемий, бывает такое, что яндекс рисует с опережением, он, может, на кругу ещё, нам его чтоб обогнать надо прямо сейчас поехать» Поехали. Говорю я «Тут у нас есть шанс. Есть такая практика у нас в районе: когда два трама съезжаются лицом к лицу на стрелке, то на пальцах показывают время отставания и решают, кому ехать первым» И вот из окошка мы наблюдаем, как рядом с нами бок в бок встаёт 28к. И начинается разговор на пальцах. Вот тут время остановилось секунд на пятнадцать, чтоб потом рвануть минут на сорок вперёд. Затаив дыхание двое из полного вагона смотрели на пальцы незнакомой тётки сидевшей в другом вагоне. Пальцы бросали разные комбинации, от которых лёгкие двух других людей не дышали. Знала бы она, что вот так вот оно… И наш вагон проходит первым…
Ну а дальше было просто сэлфи. Уставшие, но довольные. И я говорю «А давай в прыжке», но моё жирное тело не смогло аки Билан воспарить над остановкой «школа имени Маресьева». Да и не надо было особо. Воспарение произошло гораздо раньше, в 5:39, когда выходя из дома я глотнул свежего, слегка подмороженного субботнего московского воздуха…
Усадьба по имени хозяйки? Не по фамилии? Любой бред можно за уши притянуть...
