Я тоже загадку сочинил...
Василий вышел из дома, точно зная, что грегорианский календарь сошёлся именно в его дом рождения. Улица светилась всеми возможными красками опустевшего лета, напоминая про осенний сбор вешенок в январе. Лучшего и нельзя было придумать для автобуса, который больше не ходил, потому что стал электробусом, но отменился по закону ФЗ-220 в связи с передачей в другой филиал. Василий понял, что он Анатолий.
Сев в первую подошедшую по размеру ванну, он обозначил сразу цель поездки: убить как можно больше микробов на максимально дальнем расстоянии, а это значило, что он должен выйти немедленно, чтобы не нарушить условия задачи.
Посмотрев налево, он увидел, как таят мечты, а это означало, что цель его поездки ещё очень далека. На улице стоял жуткий мужик, олицетворяющий страшный холод, и наш герой понял, что это и есть улица номер 1.
Улица номер 2 была за углом, ведь на ней было написано «улица номер 2». «Странно», подумал Анатолий «а почему не три». На улице номер три он снова подумал про улицу номер один и всецело затосковал о прошлом. Мимо шли снег и люди с работы. Шло время…
Василий понял, что город меняется. Окаменелости преображались в осознанные воздушные инсталляции, номера и буквы превращались в наличные деньги, таящие на огне самолюбия. Небо стяжалось, солнце вуайерилось, придавая новые силы для бесконечного пути анонимных.
Вася точно знал наизусть все цифры, просто не мог вспомнить их точный порядок, а Анатолий очень сильно искажал противоречия скорейших танталовых родственников. Автобус с забрызганным номером проехал по ноге Василия, что означало взбрызг заката, ибо небо стало иным, понимая подноготную сталеваров жидких понятий.
Квартира номер восемнадцать на звонок в домофон не ответила…
Двестишестьдесятдевятая улица не существовала, но Вася туда прибыл посредством понимания высших блюд скорейшего созидания. Скабрезность жила своей жизнью…
А теперь вопрос загадки: сколько лет Анне Ивановне?